Почему этот, еще нетвердо стоящий на ногах щенок, приполз к зданию нашей редакции, сказать трудно. Версий на сей счет много.
Возможно, его подбросили, чтобы мы подняли тему о бродячих братьях наших меньших. А может, проверяли нас на гуманность.
Подкидыша подкармливал несколько дней наш завхоз, отчего подопечный очень быстро сообразил, где искать убежище, защиту, еду и кров. Но, увы, появление в журналистских кабинетах блохастого, оставляющего мокрые лужи гостя, вряд ли бы потерпели. Но он упорно полз почему-то в последний кабинет, где мне поставили стол, стул и вешалку для пальто.
Наши девчонки, побросав свои компьютеры, бухгалтерские книги и блокноты со слезами на глазах пыталась накормить малыша под моим столом. Но он почему-то не хотел вылезать из под моих ног, хотя, честно признаюсь, с животными у меня «ля-мур» не получается. Я могу, в лучшем случае, отдать голодному псу или коту свой обед, но связать с ними сферу своих предпочтений — увольте. Поэтому я потихоньку поджимала свои ноги, истошно демонстрируя коллегам свою занятость, скрывая брезгливость к мириаду блох, которые уже превращали тело щенка в голое мясо. Мне казалось, что блохи уже ползли по мне, отчего я начинала тайком почесываться.
И тут я увидела глаза редактора. В них было все: просьба, мольба, надежда.
— Почему я? — пронеслось у меня в голове с ужасом.
— Вы же живете недалеко от редакции, и у вас частный двор? — вслух обозначила в свою очередь свои мысли моя начальница, которой перечить было бы верхом некорректности, учитывая, что работала я здесь всего неделю. И самое досадное, что я все-таки хотела ей и всему коллективу понравиться.
А человек, который не хочет взять облепленную язвами и блохами животину, не может понравиться априори.
— Я, конечно, могла бы ее…его…вот этого взять…— Я промямлила это как можно тише, но меня бы услышали, даже если бы я об этом просто подумала.
Часть моих коллег бросилась в аптеку покупать собаке какие-то противоблошиные капли. Другие уже сооружали коробку, в которой я понесу найденыша-подкидыша домой. Даже кто-то отдал почти новое полотенце в качестве подстилки.
Собаку обработали и отпустили меня с миром.
Война началась дома. Эта тварь оказалась жутко прыткой. Сидеть в ящике она не хотела и умудрилась просунуть свою башку с белым пятном на мордахе в крошечную дырку. Все бы ничего, но после вакцины именно на эту часть вылезли все блохи, которых было тьма-тьмущая.
Зато мои внуки неистовствовали. Дочь была в гневе. Словом, собаку выставили во двор.
Но все равно эта маленькая пакость сидеть тихо не хотела и визжала то ли от испуга, то ли от того, что на ней неистовствовали блохи.
Вытащив щенка из коробки, которую пришлось сжечь вместе с новым, усеянным мертвыми блохами полотенцем, я снова оставила находку во дворе. Что делать со щенком дальше — понятия не имела, как и не имела к нему никаких чувств. Хорошо хоть дело было перед выходными и у меня было время что-то предпринять.
Ни одна порядочная мысль в голову не приходила, но снова выбросить за двор журналистский подарок я тоже не могла, потому что человек я хоть и верующий, но одновременно и суеверный. Мне показалось, что взяв «детдомовку» из здания редакции, я буду вознаграждена тем, что редактор не выдворит меня, как ту собаку, и я снова останусь без работы. Решив окончательно если не судьбу, то хотя бы жизнь «юнкорки» я решила: «Это Знак свыше». По крайней мере, главное в любом деле определиться.
«Знак», освобожденный от блох, проспал все выходные с короткими просыпаниями на обед.
— Ну, как она? — бросился ко мне в понедельник чуть не на шею весь редакционный коллектив, полюбивший меня за милосердный поступок.
— Кто? Юнкорка?
— ????
Честно говоря, кличка щенку выпрыгнула из меня как-то так, спонтанно, подобно блохе с собаки.
И это тоже Знак, — отметила я про себя, отчего-то настроение у меня резко прыгнуло тоже вверх.
Но как прыгала Юнкорка, немного повзрослев… Мама дорогая… Вообще судя по прыгучести и по внешнему виду это была не собака, а какое-то мутированное чудовище. Из всех частей тела у нее росли и удлинялись только уши. Она была похожа как две капли воды на черного зайца с мордой собаки и прыгучестью цирковой белки. По улицам она скакала именно как белка в лесу. Каждый прохожий стряхивал ее с себя в буквальном смысле, но она тут же снова в тройном пируэте вновь подпрыгивала выше головы прохожего.
Когда она неслась, как угорелая по колдобинам моей улицы, с цепи срывались все кобели. Граждане выскакивали из дворов и возмущались, как истинные читатели: «опять эта Юнкорка из районной «брехаловки». И брешет также…» Иногда срывались и выскакивали дородные породистые псы. В противовес хозяевам, они не возмущались. Даже совсем наоборот….Моя Юнкорка им нравилась. И в результате, по возвращении из зарубежной командировки, то бишь, из соседней Келермесской, я застала у себя во дворе еще одну (одного) белку-зайца. Ни один породистый кобель не переборол гены моего Найденыша, у которой был непоколебимый ген длинных ушей и цирковой прыгучести. Это богатство она передала своей дочери. И еще такое же белое пятно, отчего мордаха кутенка была еще более шкодливой и нахальной.
Юнкоровская дочка быстро отвоевала пространство у мамы, и теперь носилась как безумная по улице, вызывая неистовый лай кобелей и … Странно, но народ на моей улице стал как будто теплее. Что-то неуловимое мои две странные по экстерьеру особи меняли в окружающих их людях. Соседка бросала им через забор сухарик или косточку. Водитель хлебовозки жертвовал булочку. Что-то странным образом менялось и во мне самой.
В доме появились новые традиции и уходили устоявшиеся приметы только нам присущего уклада.
В шесть утра — двойной прыжок на входную дверь. Так собачьи мама с дочерью будят меня к завтраку. Я появляюсь на кухне и через окно сталкиваюсь с двумя рожицами — спокойной Юнкорки и нахальной ее отпрыска.
День, кажется, начинается!
К чему это я все?
В чем же был тот тайный знак? Не буду мудрствовать, скажу о главном.
Главное в том, что жизнь моего подкидыша обрела размеренный ритм.
Но сотни таких же, озверевших от голода и холода собак остаются врагами жителей нашей станицы. Есть места и улицы, где без предупреждения тебе под ноги выбрасывается целая «группа захвата» из бездомных псов. На вражеской территории нет мира, но есть бесконечная вражда, агрессия.
…Агрессия рождает насилие, насилие рождает страх, страх рождает агрессию, агрессия рождает насилие. Кто-то должен был прервать эту цепочку зла.
Этим «кто-то» должны стать мы. Какие бы приюты мы не строили, какие бы законы не писали, собаки этих законов не читают. Но на улице зверье оказывается потому, что вчерашний Дружок не вписался в интерьер дома, двора, или вообще его заменили на более престижного пса. А старого друга — вон, на улицы станицы. А так хочется верить, что не скоро, может даже очень не скоро, но благодаря или вопреки Его Величеству Случаю, совсем не случайно именно с моей Юнкорки может начаться исполнение великой миссии сделать Территорию Бездомных Собак Территорией Безопасности и Любви. А для любви нужны Двое. И еще Собака.
А. Карташова.
Отправить ответ