ДЕТИ ВОЙНЫ. Два несочетаемых слова. Первое олицетворяет жизнь, второе — смерть. Они не должны быть рядом, это противоестественно! Но они были и теперь есть. И будут, если забудем прошлое. Сколько осталось детей войны? Очень мало, ведь и самым младшим из них уже за… 75. Дети войны не привыкли жаловаться. К трудностям им не привыкать. С малых лет жизнь заставила их терпеть и работать наравне со взрослыми. Не только ради выживания, но и ради благополучия страны. Они — живые корни истории страны. Их детство и юность воистину «пахнут горечью». Один из таких детей войны и наш земляк — заслуженный журналист Кубани и заслуженный работник культуры России Владимир МОКРОТОВАРОВ. О жизни в годы лихолетья — из первых уст.
Испокон веков люди самому ценному, дорогому и важному отводили лучшее место. Не изменили этому правилу и первопоселенцы Сергиевской слободы, которая начала свою историю в 1882 году. В самом центре поселения они решили построить церковь, имя которой стало «Николаевская». Еще не все построили свои дома и хаты, но на сооружение храма Божьего находили и время, и средства: люди знали, что душевный покой и высокая нравственность — первые помощники в жизни. Вокруг церкви сразу же насадили парк: липы, дубки, белые акации. Здесь собирались жители слободы и в праздничные дни, и в дни тревог…
Я останавливаюсь у памятника погибшим сельчанам в годы Великой Отечественной войны. Длинный-длинный список. Читаю фамилии и вспоминаю их живыми. Отсюда, из центра села, они уходили на жестокий бой под плач женщин и детей, но с надеждой, что вернутся с победой. Победа пришла после долгих и неимоверно трудных 1418 дней, а многие из ушедших на войну не возвратились к родным порогам.
Хутор Шишкинский всего в двух километрах от села Сергиевского, но нам, детворе, казалось, что он далеко-далеко. Вот туда и ушел наш папа с хуторянами «на фронт», и мы ждали возвращения мамы у калитки. Пять братьев и одна сестра. Старшему брату Ивану было 11 лет, а сестренке Нелли — второй год.
— Как же она одна теперь с ними будет управляться? — негромко переговаривались соседки. — Бедная, бедная. Такая еще молодая, а груз непосильный. Они же мал мала меньше!
— Какая же бедная? Я — богатая! Смотрите, сколько помощников подрастает. Да они уже и сейчас помогают.
Трудно даже представить, как она могла, воспитывая шестерых детей, ежедневно работать в поле, а нередко и на ферме. Мы никогда не видели ее отдыхающей. Ложились спать — она еще работала, просыпались — она уже работала. Я всегда просыпался очень рано, с петухами, но и то не видел ее спящей. И каждому она находила ласковое слово, замечала наши старания помочь ей по хозяйству.
Всё для фронта
Приближались холода первого года войны. Мы целыми днями носили с поля солому для печки. Дров было очень мало, их берегли для выпечки хлеба. Топили по очереди, включая и нас, малышей. Исключалась только сестренка. Мы с Виктором (он был на год старше меня) несли огненную вахту вдвоем: один носит солому, а другой кладет ее в плитку.
Запомнилась мне и акция по сбору теплых вещей для фронтовиков. Вместе со старшим братом и его товарищами-школьниками обошли весь хутор и собрали немало теплых вещей. А потом все вместе сочиняли письма и вкладывали в карманы полушубков, телогреек. Пожелание было одно: скорее разбить фашистов и живыми вернуться домой.
До войны папа был главным информатором для хуторян, выписывал несколько газет. После его ухода на фронт роль агитатора и пропагандиста перешла к старшему брату. Он прочитывал все газеты и на стене бригадного дома вывешивал главные сообщения, в первую очередь сводки Совинформбюро. Районные газеты, когда не выпускали номер, печатали сводки отдельными листовками. Их расклеивали и другие ребята, самыми активными были Иван Титаренко, Александр Нетесов и Иван Близнецов.
Всех малолеток они собрали, когда по всему краю началась акция по сбору удобрений. Вот тогда-то и появился на кирпичной стене лозунг: «Больше навоза, золы и других местных удобрений на колхозные поля!» Это была инициатива брата Ивана и Александра Нетесова. Брат хорошо рисовал, и ему доверили написать крупными буквами этот лозунг, что он и сделал вместе с Александром. Краска была масляной и продержалась до конца пятидесятых годов. Актуальный для всех времен лозунг сгинул вместе со зданием бригады. Каждый день я проходил около этого здания в школу и вспоминал осень сорок первого года и ребят, которые придумали и написали этот плакат. Он тоже сыграл свою роль в сборе удобрений и повышении урожайности. Хлеб тогда ценился на уровне оружия.
Незримый бой
В наших местах немцы появились неожиданно. Накануне их авиация разбомбила обоз какого-то подразделения, замешкавшегося у моста через Кужерок. Много было убитых лошадей, перевернутых повозок. Фашисты тут же мобилизовали хуторян на расчистку шоссе. Александру Нетесову, Ивану Титаренко и Ивану Близнецову было поручено стаскивать убитых от взрывов бомб лошадей в ямы и закапывать. Все кипело в душах ребят. Хотелось отомстить фашистам. И случай возник сам собой.
Во время работы ребята видели, как немцы прокладывали вдоль дороги кабель связи. Вот его-то и решили уничтожить. Дождавшись, пока все ушли, ребята перерубили кабель и несколько десятков метров закопали в ил речушки.
Довольными и возбужденными пришли они к своим лошадям и вдруг увидели мчащуюся к ним машину. Ребята бросились бежать в поле, но автоматные очереди скосили их. Только Ивану Близнецову удалось пробежать несколько десятков метров, но и он был сражен. Лошади пришли в конюшню без седоков…
Их долго искали, но высокие подсолнухи хорошо скрывали тайну гибели мальчишек. Посчитали, что их забрали в Майкоп, но и там никакого ответа родственники не получили, да еще им пригрозили и их расстрелять за возможную связь с партизанами.
Так бы и зачислили ребят в разряд «без вести пропавших», но все по-другому произошло. На хуторе жила семья Захаровых. Дед Андрей был глухонемым, работал на ферме пастухом. Я помню этого доброго и уважительного человека. Он говорил только одно слово: «Дратуте!» Это было у него и приветствием, и пожеланием человеку всего доброго.
Жарким августовским днем 1942 года, запыхавшись, бежал по хутору пастух и что-то пытался сказать, но только вырывалось у него что-то вроде «Му!». Показывал он в сторону шоссе и подсолнечного поля. Туда и ринулись хуторяне.
Люди увидели страшную картину: с десяток коров стояли около мертвых подростков, утробно ревели и рыли копытами землю, словно стараясь засыпать их землей…
Помнит всё малютка
Немцы в начале августа спешили к горам, чтобы взять под контроль богатую хлебом и нефтью Кубань. Зачистку территорий, в основном, проводили румыны. А они не столько воевали, сколько грабили, издевались и убивали. Чуть ли не каждый день эти вояки приезжали на хутор Шишкинский, заходили в каждый двор и требовали яйца, кур, всякую домашнюю живность. Не забывали они и тщательно обыскивать жилье, забирая ценные, и, в первую очередь, теплые вещи, обрекая людей не только на голодную, но и холодную смерть.
Отобрали и у нас все заготовленное на зиму, не посмотрели, что в семье малолетние дети. Наш хутор славился садами на приусадебных участках. 1942 год был особенно урожайным, и к Яблочному Спасу всюду пахло яблоками. Фашисты приказали собрать все зрелые фрукты и снести в одно место. Кажется, с особым, глухим стоном падали из ведер краснобокие и янтарные яблоки. Дети издали смотрели на вкусное богатство. Не выдержала испытания наша маленькая сестренка — ей запрещали есть яблоки до праздника, а тут вдруг всё забирают сердитые незнакомые дяди! Подбежала к куче, положила в подол платьица несколько яблок, но фашист с автоматом так пнул ее кованым сапогом, что она отлетела на несколько метров. Гитлеровец уже поднял автомат, чтобы пристрелить нарушительницу порядка, но к ней мгновенно подскочили мама, а следом и мы, и тут же скрылись во дворе.
От редакции. Истории от Владимира Мокротоварова на этом не заканчиваются. Их так много,что не уместить в одном номере. Мы благодарны семье Мокротоваровых за предоставленные материалы и постараемся и дальше знакомить вас, уважаемые читатели, с тяжёлыми тяготами, которые пришлось пережить всем нашим землякам, а особенно — детям. Детям войны…
Отправить ответ