Несколько слов о морали, нравственности в нынешней нашей жизни. Осмелюсь сказать о главном! Годы идут. Меняется многое, даже поменялся социальный строй, о чём раньше никто и не мог подумать. А вот как мы сами вписываемся в эти изменения? Что в нас становится лучше, что хуже? Посмотрим на конкретных примерах.
Труд с ранних лет
Сразу после Великой Отечественной, через всё Ставрополье, стали вести государственную лесополосу. 800 км длины. Пять широчайших параллельных полос. Конечно, весь народ строил. В том числе и школьники, всё лето работали на прополке. Теперь о суховеях, которые губили урожай почти каждый год, забыли.
Хотя сейчас лесополосы уничтожаем. Как это аукнется? И скоро.
Выгружаемся из кузова нашего «газика». Отработали свои 2 километра рядка полосы каждый. Устали, нажарились. Только бы дотянуться до дома.
Дядя Миша, завхоз ЛЗС (прим. ред.: лесозащитная станция), внимательно смотрит. Проверяет ладони, ноги. Даёт указания, что кому сделать. Ведь и завтра, и послезавтра те же 2 км. Затем строит, так было принято, благодарит за помощь. И отпускает по домам.
— Норец и Бобриков, останьтесь.
У Василя отец — начальник мастерских, у меня — директор ЛЗС.
— Так, братцы, вы покрепче всех (это 5 класс), есть срочная работа. Едет очень большое начальство, а клумба перед конторой запущена край. Вот вам мотыги (большие тяжёлые тяпки), и клумбу — под Котовского.
Был такой герой Гражданской войны, который брил голову. Поэтому всё гладкое и лысое тогда называлось «под Котовского».
Мы так и заныли, что и устали, и руки побили, и ноги исцарапаны.
— Так! Замолкли! За руки и ноги наказать надо, как за членовредительство. Это раз. Приказ получили, надо исполнять. Это два. Клумба всего 30 кв. м. Для вас это что — ничего. Три. И вы дети начальников. С вас пример берут. Четыре. Вот вам для вразумления, — и отвесил по приличному подзатыльнику. — Это пять. Всё. Работайте. Через пару часов подойдут женщины и посадят цветы. Трудитесь, ребятки.
А что делать? Трудимся. Конторские, глядя на нас, по возможности, стали рядом, и дело пошло. Особенно помогали мой дед, главный лесничий, и его друг, главный бухгалтер. Оба за два метра. Богатыри. Так и управились.
Присели на ступеньки. Валентин Яковлевич, друг деда, и говорит:
— Что, братцы, несправедливо? Только отработали норму и опять?
— Да, Валентин Яковлевич, — обрадовались мы поддержке…
Но он прервал.
— Тихо, тихо. Не скачите. Справедливости вообще не существует в этом мире. Успокойтесь. И не ищите. И не зовите кого на помощь. Я вам притчу расскажу. Мне её мой дед рассказывал.
«Человек заблудился в лесу. И ему так горько и страшно, и обидно, что в своём лесу заблудился. Совсем ослаб. Дрожит от холода, взмолился:
— О, как мне плохо, как страшно, как тяжело. Ну хоть кто услышь меня, приди! — И горько заплакал.
Чувствует, что кто-то за плечо трогает. Смотрит, а там медведище громадный, который и говорит:
— Ну услышал, ну пришёл. Тебе стало легче?»
И как в воду глядел дедов друг: и Ваську, и меня отцы выпороли. Да. В назидание. В поучение. И с большой пользой.
Нет, я не проповедую такую форму воспитания, хотя Библейские истины отвергать нельзя: «Если ты жалеешь жезл свой (палка и власть), то ты не любишь сына своего. Но во гневе не тронь и своего раба»!
Всё меняется. Но основное должно остаться. Честь, честность, правдивость, исполнение обещанного, милосердие… Это никто не отменял. И всегда должен быть главным — человек.
Если меня не будет?
Случай. Лежим в больнице. Время к обеду. Тишина. Каждый назначенное получил. Может, и доволен. С шумом открываются двери. Группа (толпа) кого-то вваливается в палату. Пальцем по головам пересчитывают народ, койки. И так же с шумом вываливаются в коридор. Кто придремавший был, проснулся: «А? Что?» Но уже никого нет. И так в каждую палату. Спрашиваю у медсестры:
— А что это?
— Наполняемость считают.
Не поленился, подошёл к самому старшему:
— А скажите мне, тёмному и непросвещённому тайн больничных, кто в больнице главный?
Инспектирующий вытаращил на меня глаза:
— Главврач. Кто ж ещё?
— Нет, уважаемый. Я главный. Болящий. Если меня не будет, то и главврача не будет. И врачей тоже. И всей системы.
Плановое хозяйство
Или взять по газу. Долго-долго тянули газ по дороге. Добрались до двора. Говорю мастеру:
— Не тяни дальше. Кухня здесь. Остановись за 40 метров до плановой отметки. Ведь придётся эти 40 метров возвращаться, но уже за большие деньги.
— Нет. Не могу. Проект.
— Да, но это же проект для меня.
Мастер посмотрел, молча сказал нечто и продолжил тянуть до плановой отметки.
Долго мокла и сохла труба, что на границе. Но дождались. Приехали газовики. Посмотрели, померили. «Плати, дедуля, гроши, сделаем проект». Заплатили. Сделали. Лежит проект, не торопится. Но с мёртвой точки сдвинули. Платите за работу 93 тысячи рублей, платите за материалы 32 тысячи рублей. Заплатили.
Наконец, приехали мастера. Положили на дно траншеи, которую мы сами прорыли, трубу, потом срастили. Так, в день по паре часов, за две недели почти всё сделали. Мы сами сверлим стены, делаем вентиляцию, красим трубы, навешиваем оборудование, которое, кстати, нами же уже и оплачено. Всё. Осталось счётчик поставить. Обещают приехать уже целых пять недель. Но что интересно? Звонить нельзя, так и написали в СМС — «не звоните, пишите». Но и писания не могут сдвинуть всё с мёртвой точки. Уже и директор уволился, и главный инженер перешёл на другую работу. И более никто не отвечает на звонки и СМС. А ведь денежку взяли уже давным-давно. И мораль?
Вы меня простите, те, кто ещё молод. Но зачем терять то отношение к человеку, которое было ранее? И лозунг страны был: «Всё для человека, всё во имя человека». А если уж с высоты самого высокого, даже сам Господь пришёл на землю и всё творил… для человека. Простого, обычного, каждого!
И напросился сам собой стишок.
Ах, какой подрясник новый.
Штапельный или шелкОвый?
Это кто такой пошил,
Замечательно скроил?
Ой! Какой малыш прекрасный.
Светится, как месяц ясный.
Ласковый и так пригож,
Очень на отца похож.
Как подрос, завёл расчёску,
Поправлять всегда причёску.
Стройный парень, вид приятный,
Вежливый и аккуратный.
В институте, как обычно,
Выглядел вполне прилично.
Слышал за спиной порой:
«Обаятельный такой!»
На заводе замечали.
Кое-кто порой вздыхали.
«Классный парень. Вид и честь
В инженере нашем есть».
Чуб совсем засеребрился.
Не бродяжничал, не спился.
Ах, какой степенный муж,
И везде по делу дюж.
Годы пролетели быстро.
Нанизались как монисто.
Ах, какой у вас подрясник!
Государство шило? Частник?
Как удачно вам пошили,
Замечательно скроили.
Вот такие, брат, дела.
Перемен черта легла.
Раньше видели мальца,
Юношу, потом отца.
Инженера, тракториста,
Смелого парашютиста.
Чуб, глаза, упругость тела.
Как умеет делать дело.
А теперь? Подрясник новый.
Штапельный или шелковый?
Как удачно вам пошили,
Замечательно скроили.
А кто в это всё одет,
Про того и мысли нет.
Протоиерей Игорь Бобриков.
Отправить ответ