64 года тому назад 12 апреля весь мир облетела сенсационная новость: «Советский человек с орбиты вернулся на Землю». Реакция в мире на полёт Юрия Гагарина в космос была разной. Анализируя отклики шестидесятилетней давности, ещё раз убеждаемся: газетное (журнальное) слово долговечно, ответственно и показательно. Особенно это прослеживается в риторике сегодняшних недружественных России оппонентов. Прошли десятилетия, ничего не изменилось…
Британская газета Evening Times отметила начало нового космического века и декларировала победу СССР в космической гонке. Главным заголовком выпуска стала фраза: «Космонавт вернулся живым!»
Французская газета La Liberté du Morbihan опубликовала новость с заголовком «Подвиг Гагарина открыл эру космических путешествий».
Немецкий Der Spiegel назвал Советский Союз «первопроходцем на заре космических полётов», раскритиковав сухой язык, которым чиновники объявили об успехе Гагарина.
Швейцарское издание Der Bund, напротив, не было сильно впечатлено результатами, назвав советского космонавта «объектом эксперимента», а не полноценным пилотом корабля.
Австралийская газета The Sydney Morning Herald осветила событие в идеологическом ключе, назвав подвиг Гагарина «победой марксистской идеологии».
Американская пресса в публикации Newsweek задавалась риторическим вопросом: «Почему мы отстали, сможем ли догнать?».
Evening Gazette (Великобритания): «Россия направила человека в космос, и он вернулся живым и здоровым».
New York Post: (США, Нью-Йорк) «Советский космонавт приземлился».
Daily Worker (Издание Компартии США): «Коммунист в космосе. Москва готовится встречать героя — космонавта Гагарина».
А вот как вспоминает среду 12 апреля 1961 года наш земляк — Александр Кузьмин. В день первого полёта человека в космос ему было всего 10 лет. Это потом он стал секретарём Гиагинского райкома КПРФ, работал учителем, получил высокое звание — кандидат в мастера спорта по туризму. Был старшим инструктором пешеходного туризма, директором турбазы и начальником Майкопского республиканского почтамта.
Утро этого дня было обычным. Проснулся около семи утра. Точнее, разбудила мама. В доме было прохладно. Дровяная печь остывает за ночь быстро, а весна выдалась нежаркой в тот год. Но на кухне мама уже растопила печь, от которой шло тепло, и был готов незатейливый деревенский завтрак. Позавтракал, собрал портфель и вместе с Пашкой — соседом, другом и одноклассником, а в дальнейшем — однокурсником и коллегой, отправились на учёбу. А были мы в тот момент не абы кто, а учащиеся 3 класса Тульской средней школы, ст. Тульской.
Всё было по-взрослому
Ребята мы были технически грамотными. В технике кое-какой уже разбирались. Мой отец, учитель физики, незадолго до этого побывал на курсах в Краснодаре, где его обучили азам ракетостроения и присвоили звание инструктора ракетного моделирования. А в школе был организован кружок, на котором мастерились модели ракет и затем запускались. Все было по-взрослому, почти. Некоторые изделия взрывались на старте, но большинство уходило в голубое небо со свистом и яркой огненной струёй, вырывавшейся из сопла. А мы, задрав головы, внимательно следили за полётом и вприпрыжку мчались к месту приземления аппарата, который по понятным причинам искусственным спутником Земли не становился. Вот только нас с Пашкой близко к процессу изготовления, особенно «ракетного» топлива, не подпускали. Но тем не менее участие принимали и «навыками» в деле ракетостроения обладали.
Слёзы на наших лицах
Но вот тут мы пришли в школу. Как я уже говорил, весна была прохладной, в классе также было свежо. На первом уроке — русский язык, учительница Галина Семёновна вывела на доске мелом: «12 апреля 1961 года. Классная работа». Урок прошел быстро. На втором уроке — математике — всё шло своим чередом, когда где-то в середине учебного часа приоткрылась дверь класса и Галину Семёновну кто-то позвал. Она ушла, предупредив нас о том, чтобы вели себя прилично. Отсутствовала она не очень долго, а когда вернулась, мы были удивлены выражением её лица. Радость, удивление и даже слеза на щеке.
Класс застыл от удивления, а учительница слегка срывающимся голосом объявила о том, что в Советском Союзе в космос запущен спутник с человеком.
Советский человек или американец?
Надо отметить, спутники к тому времени уже вошли в наш лексикон. Запускались. Летали с живностью, с собачками. Белка и Стрелка — самые известные космические путешественники на то время. Мы ждали этого. Человек в космосе. Даже спорили, будет это наш, советский человек, или американец. И вот свершилось!
Трудно описать нашу реакцию. Кричали все и одновременно. Кто-то бегал вокруг парт, размахивая шапками. Одноклассницы встретили известие дружным визгом. Кто-то выбежал в школьный коридор и даже на улицу, не прекращая громко кричать: «Ура». Все обнимались и были очень рады.
Минут через десять-пятнадцать нас успокоили, хотя и учителя были взволнованы не меньше учеников. И мы узнали, что первый человек в космосе — наш, советский — Гагарин Юрий Алексеевич. Лётчик. Майор. Коммунист.
Да. Давно это происходило. Прошло 64 года, но это событие навсегда отложилось в моей памяти. Лица…Счастливые лица моих друзей, учителей, прохожих, которые шли в это время мимо школы. Люди были счастливы и горды. Горды за страну, за наши успехи. А счастливы потому, что живут в такой замечательной стране — в Советском Союзе.
Александр Кузьмин.
Фото из личного архива.
Отправить ответ